1 марта 2000 года 6-я рота 104-го гвардейского парашютно-десантного полка под командованием гвардии подполковника Марка Евтюхина вступила в бой со значительно превосходящим по численности отрядом чеченских боевиков, руководимых Хаттабом. На предложения боевиков сдаться или пропустить их комбат ответил категоричным отказом. В 6 утра 1 марта раненый Марк Евтюхин передал по радио: «Вызываю огонь на себя». Это стало началом подвига шагнувшей в бессмертие 6-й роты…

- Лилия Владимировна, говорят, что ваш будущий муж влюбился в вас ещё в четвертом классе и в школе был буквально вашей тенью...

- Это правда. Он приехал в Североморск с родителями и пришёл в нашу школу именно в четвёртом классе. Симпатия возникла сразу однозначно. Тогда он написал на парте: «Я люблю Лилю» (улыбается). Но четвёртый класс - это же ещё такое детство. Более серьёзным чувство стало классе в 7-8-м. Я всегда была уверена, что могу к нему обратиться, что в его лице буду иметь верного защитника. Но мы росли в советское время. Я была строго воспитана, поэтому мне, конечно, его чувства были приятны, но каких-то романтических отношений у нас ещё не было. Они начались после окончания школы, когда Марк поступил в Рязанское десантное училище, и мы стали переписываться. Можно сказать, что вся романтика была в письмах. У меня сохранены все эти письма, но после гибели Марка я не перечитывала их ни разу.

- Как вы отнеслись к его выбору профессии? Не считали ли, что она слишком опасная?

- Тогда об этом даже не задумывались. У нас не было «горячих точек». Марк был буквально одержим идеей стать десантником. Он ездил в Мурманск: прыгал с парашютом, тренировался перед поступлением. Меня это не пугало, даже наоборот какую-то гордость испытывала за то, что он такой цельный, достигает того, к чему стремится.

- Есть стереотип, что военные зачастую резки и грубы в жизни, а каким был ваш муж?

- Наверное, в каждой среде есть резкие, а есть утончённые люди, которые умеют прочувствовать. Мне повезло. За всю жизнь от Марка я не услышала ни одного грубого слова. Он был очень добрый и внимательный к людям, скромный. Помню смешной случай из школы. У нас обоих математический склад ума. Как-то во время самостоятельной по математике, учительница вышла из класса. Ко мне выстроилась очередь из одноклассников, которым нужно было помочь. Среди этих ребят был Марк. А я точно знала, что он давно всё решил, для него это была просто оправданная возможность лишний раз подойти ко мне. По характеру Марк был очень ровный, спокойный, невзрывной.

- Он старался не посвящать вас в служебные дела?

- Да, это было воспитано в нём его отцом: вся работа только на работе, все раздражения нужно оставлять за порогом дома. Именно поэтому с его стороны дома никогда и не было разговоров о работе.

- Именно поэтому и ту командировку в Чечню муж скрыл от вас...

- Конечно. Он сообщил мне, что поедет туда всего за пару дней до отъезда. Если бы я узнала об этом раньше, я бы его не пустила, сделала бы всё, чтобы его там не было. Для меня потом самым угнетающим было именно чувство вины. Понимаете, я предвидела это, но не смогла его предостеречь. Это тяжело, я первый раз об этом рассказываю… Перед его отъездом я сказала: «Марк, я так боюсь, что вы встретитесь с большой бандой боевиков. Не сразу поймёте, что их много, вступите в бой, а потом уже просто не сможете отойти». Получается, всё, что произошло, я предугадала. Но он тогда сказал: «Не волнуйся, я вернусь». И вернулся же, сдержал обещание. Помню 8-е марта 2000 года: все ждут подарков, а мы … (стараясь сдерживать слёзы) ждём, чтобы привезли гроб. И это был самый большой подарок: мы ведь ужасались от одной мысли, что он может остаться там…

- У близких людей часто сильно развита связь на подсознательном уровне. Почувствовали ли вы что-нибудь в то страшное утро 1 марта 2000 года?

- Я почему-то проснулась именно в 6 утра, ровно в тот момент, когда у них шёл бой. Несколько дней до этого были навязчивые картинки в голове: гора и идущие на эту гору люди. Какая-то связь точно есть. Это именно на подсознательном уровне. Марк мне и сейчас иногда снится. Поддерживает в трудные моменты.

- Лилия Владимировна, каково это - получать за мужа высшую государственную награду? Что вы испытывали, когда вам вручали «Золотую Звезду» Марка Николаевича?

- На тот момент, кроме обиды, у меня ничего не было. Казалось, что эта жертва была напрасной. Я смотрела на ситуацию глазами простой женщины, у которой ребёнок остался без отца. Сегодня, когда мы выжили, я смогла дать дочери образование, конечно, испытываю однозначное чувство гордости. Каждый выбирает свою дорогу. Марк к ней готовился. И мне даже иногда кажется, что не просто так он выбрал меня в 4-м классе и целенаправленно за мной ухаживал. Как будто он знал, что ему уготовлено и выбирал себе спутницу, которая могла бы ему соответствовать. Я должна ни в коем случае не снижать планку. Сейчас каждый свой шаг оцениваешь с точки зрения того, как бы он на это посмотрел. Сегодня жалеть я даже не имею права, потому что иначе принизится его Подвиг. Я всегда буду на его стороне.

- Очень много в СМИ информации о том, что тогда произошло откровенное предательство наших ребят конкретными должностными лицами, ведь командование запрещало десантникам идти на подмогу 6-й роте... Вы согласны с такой точкой зрения?

- Я выключаю телевизор, когда кто-то из официальных лиц начинает говорить о 6-й роте. Просто знаю, что все данные зашифрованы, и все тайны будут раскрыты только лет через двадцать пять. Явно, что это было предательство на уровне высших лиц, и оно сопровождалось каким-то меркантильным расчётом. Но моя точка зрения всегда была одна: наши ребята оказались сильнее. Они ведь могли взять деньги и пропустить боевиков, но не сделали этого. Даже поняв, что их предали, они не струсили и не покинули своей позиции, а выполнили свой долг до конца.

- Немного о памятнике 6-й роте. Родственники некоторых погибших возмущались, что цветы придётся носить парашюту. Другие наоборот падали в обморок на открытии, когда видели на куполе подпись сына или внука. А каково ваше отношение к этому памятнику?

- Позитивное. Когда макет смотришь, тяжело представить весь объём и грандиозность. Я считаю, что и стоит памятник на правильном, на своём месте. Дорога, трасса, много проезжих, и все они тоже обращают на него внимание.

- Как бы вы отнеслись, если бы ваша дочь связала свою судьбу с офицером?

- Я всегда говорила Оле, что неважно, кто твой избранник по профессии, главное, чтобы тебе с ним было хорошо. Её молодой человек не военный, но я в любом случае поддержала бы любой её выбор. Она девушка очень умная, и я ей полностью доверяю, даже советуюсь с ней.

- Женщине, чей любимый мужчина является Героем России, наверное, нелегко строить своё общение с другими мужчинами, ведь все они явно «проигрывают» в сравнении с ним…

- Я не скрываю этого, я одна. Марк был и останется мужчиной всей моей жизни. Это мой осознанный выбор. Мне очень повезло, со мной рядом был надёжный друг, достойнейший человек. Мы прожили в браке тринадцать лет. И я даже иногда поражаюсь, какими счастливыми были эти годы. Он меня в буквальном смысле носил на руках. За полгода до гибели Марка мы отдыхали в Ростовской области, было очень жарко, я устала, и муж взял меня на руки… У меня возникали мысли, что не может быть человеку настолько хорошо, слишком уж много счастья, кто-нибудь его обязательно отберёт. Сначала, конечно, было очень тяжело. Первый год после гибели Марка - как в тумане. Такое чувство, что тебя разрубили пополам. Как будто нож в сердце. Но сейчас меня уже ничем не собьёшь. Мне всегда в этом плане были очень интересны независимые и самостоятельные женщины.

- Лилия Владимировна, в заключение нашего интервью расскажите пару слов о вашей обычной жизни.

- Часто ходим с подругами по музеям, на различные выставки, в театр. Недавно занялась английским. Увлекаюсь рисованием, ходила к художнице на занятия, она даже сказала, что у меня есть талант. Столько всего интересного в жизни! Столько возможностей, где ты можешь себя реализовать… Это всё надо успеть. Поэтому сейчас какой-то обречённости я уже не чувствую. Женщина может прожить одна. У меня замечательная дочь, сестра. И у меня есть, о чём вспомнить и что рассказать. Я считаю, что моя жизнь была прекрасной, и я довольна ею. Иногда, конечно, пробирает слеза, но растворяться в горе нельзя ни в коем случае.