НУЛЕВАЯ ВЫСОТА
Действующие лица
Олег – 32 года
Рита – 31 год
Володя – 32 года
Оленька – 16 лет
Петя – 17 лет
Тетя Катя – 55 лет
Наскоро прибранная однокомнатная квартира. Смотришь на нее и возникает ощущение, что еще совсем недавно она была капитально загажена. Но потом кто-то собрал весь мусор в один ящик и запер его на замок. Однако хлама накопилось так много, что достаточно одного неловкого движения, и ящик распахнется, все вернется на свои места, и снова наступит разруха в отдельно взятом жилище. Пятном среди общего хаоса – блестящая лаком гитара, лежащая на шкафу.
Посредине комнаты – накрытый стол. Где-то в углу на тумбочке стоит фотопортрет с черной ленточкой наискосок, перед портретом – стакан водки с непременным куском хлеба, лежащим сверху.
Рита накрывает на стол. Заплаканная Оленька моет пол.
ОЛЕНЬКА. Артем Олегович много про вас рассказывал.
РИТА. Да? И что же рассказывал?
ОЛЕНЬКА. Разное. Не знаю даже.
РИТА. Ты много с ним общалась?
ОЛЕНЬКА. Да, он нас с Петей своими друзьями считал.
РИТА. Сколько Тему помню, всегда он одинокий был какой-то и неприкаянный.
ОЛЕНЬКА. Это вы намекаете, что Артем Андреевич с нами дружил, потому что со взрос-лыми общего языка не находил?
РИТА. Бог с тобой, Оленька, я ни на что не намекаю. Просто вспомнилось. Даже когда в компаниях каких-то сидели вместе, Артем как будто отдельно сидел, и смеялся со всеми, и песни орал, но как-то отстраненно.
Пауза.
РИТА. Оля, а почему другие ученики Артема Андреевича не пришли?
ОЛЕНЬКА. Не знаю, мы особо с ними не общались.
Рита и Оленька заканчивают свои дела. Рита садится на стул, Оленька плюхается на соседний.
ОЛЕНЬКА. Рита, а можно вам вопрос задать?
РИТА. Конечно можно.
ОЛЕНЬКА. Не знаю, наверное не к месту будет… Не тот случай, может. Но мне очень надо знать.
РИТА. Задавай, задавай.
ОЛЕНЬКА. Я вот в группу тоже хочу пойти, там в школе у нас есть одна. Они гитариста себе ищут. Хочу попробоваться. А там пацаны одни, и мне как-то не знаю… неудобняк какой-то. Даже не знаю. Артем Андреевич говорил, что ваще думать не надо, надо делать. Он знаете, как говорил?.. Лучше сожалеть о сделанном, чем о несделанном. Вот. А вы что скажете? У вас же опыт большой, вы же… ээээ, девушка… И столько вместе были…
РИТА. Артем Андреевич прав… с одной стороны. Лучше сожалеть о сделанном. Но есть такие вещи, которых вообще лучше не касаться. Вот я не о многих вещах в жизни жалею, но группа – это как раз один из тех моментов, за которые мне стыдно. Я очень рада, что я с Темкой знакома, с Олегом, рада даже, что наши с Вовой дороги пересеклись. Жалко только, что в точке такой нехорошей.
ОЛЕНЬКА. Чего-то я ничего не понимаю. Почему жалеете-то? Артем Андреевич говорил, что в его жизни вот эти моменты, с группой, самые ценные были. Он нам записи ваши включал, и, знаете, Рита – это же очень круто было. Даже сейчас, когда слушаешь, круто. Очень свежо звучит ваша музыка. Я ее дома часто слушаю, и видео ваше оцифровала, тоже смотрю его. Чего это вам жалко-то?
РИТА. Оленька-солнышко, пойми, эта музыка, она ни к чему хорошему не ведет. Она раз-рушает только, нет в ней света совсем, темнота одна. Мы и десять лет назад это понимали, и даже стремились к этому разрушению. Сейчас вспоминаю, и страшно становится. Пото-му что если ломаешь, надо что-то взамен предлагать, причем новое должно быть лучше старого. А мы просто ломали, и ничего больше.
ОЛЕНЬКА. Значит, вы мне совета не дадите, как себя подать пацанам?
РИТА. Упаси тебя Бог себя пацанам-то подавать… А совет я тебе уже дала: какую угодно музыку играй, только не такую как мы. Нехорошо это, понимаешь?
ОЛЕНЬКА. Понятно все с вами. (Берет ведро с грязной водой, уходит в санузел.)
Шум открывающейся входной двери. В прихожую входят тетя Катя.
ТЕТЯ КАТЯ. О, Риточка, здравствуй. А я думала: придешь-не придешь? Пришла-таки. Молодец, Риточка. Помянем хоть Тему моего.
РИТА. Ну как я могла не придти-то.
ТЕТЯ КАТЯ. А как Кристинка-кретинка не пришла? Ты не знаешь, может, Кристиночка-то вещи собрала и тю-тю. Нету ее. А говорила-то: «Темочка мой хороший, любимый мой Темочка». Гадина, чтоб ее.
РИТА. Не надо так, тетя Катя, говорить.
ТЕТЯ КАТЯ. А как надо-то? Сволочь она, сволочь и есть. А ты молодец, что пришла. По-мянем Тему хоть. Я сейчас.
Тетя Катя уходит на кухню, выпивает там. В прихожую входят Олег, Володя и Петя. Из санузла выходит Оленька.
РИТА. Здравствуйте.
ОЛЕГ. Привет, Рит.
ВОЛОДЯ. Здорово. Вразнобой
ПЕТЯ. Здравствуйте.
Мужчины начинают разуваться. Тетя Катя выглядывает с кухни.
ТЕТЯ КАТЯ. Ой, не надо! Олежка, Володь… (Смотрит на Петю.)
ПЕТЯ (раздраженно). Петр.
ТЕТЯ КАТЯ. Петя, не разувайся, не надо.
Мужчины, не разуваясь, проходят в комнату, Рита и Оленька идут за ними. Тетя Катя возвращается на кух-ню, выпивает еще.
РИТА. Нормально все?
ВОЛОДЯ. Нормально. Чего ж там ненормального-то может быть? Гроб не нести, могилу не копать. Горсть земли кинуть – рука не отвалится.
ОЛЕГ. Хватит, Володь.
ВОЛОДЯ. Хватит так хватит.
РИТА (Пете). Петя, да?
ПЕТЯ. Да, Петр.
РИТА. Петр? Приятно познакомиться. Рита.
ПЕТР. Я вас узнал… Фотографии ваши видел у Артем Андреича.
ВОЛОДЯ. Ну что, Рита-Маргарита, муж-то как поживает? Все опиум для народа распро-страняет?
РИТА. Я тоже очень рада тебе, Володя.
У Олега звонит телефон.
ОЛЕГ (берет трубку). Алло. Да, Сергей Борисович. Здравствуйте… Нет, какие выход-ные? Никаких выходных. Мы же едой занимаемся, а не… (Смеется.) Ну да, есть люди всегда хотят… Никто трубку не берет? Сейчас разберусь. Сейчас. (Набирает номер, гово-рит жестко.) Даша, привет. Почему телефон не отвечает в магазине? Что значит «закры-ла»? (Мягче.) Аааа, понятно. Давай тогда скорее заканчивай и возвращайся. И как при-дешь, - перезвони Сергею Борисовичу.
Входит тетя Катя.
ТЕТЯ КАТЯ. Ну, что, давайте помянем Тему моего.
Проходят к столу, Олег открывает бутылку водки, разливает всем, кроме Оленьки и Пети. Петя наливает Оленьке и себе сок. В это время тетя Катя говорит.
ТЕТЯ КАТЯ. Вы все знаете Тему-музыканта, я уж не знаю, каким он был музыкантом…
ОЛЕГ. Хорошим он был музыкантом…
ТЕТЯ КАТЯ. Пускай… Пускай хорошим. Но сыном он был еще лучшим. Лучше сына не было, вот что я вам скажу. И пускай, денег он особо не зарабатывал, пускай… Это неваж-но совсем. Тема… Артем, он был человек. Человек. И умер он человеком, а не кем-то там. И я счастлива, что у меня был такой сын. Счастлива. И мне… Ладно… (Машет рукой, выпивает.)
Оленька тянется чокнуться, но Петя ее одергивает. Все выпивают, закусывают.
ТЕТЯ КАТЯ. Олеж, а вы какие песни играли, когда с Темой собирались? Вы же играли песни какие-нибудь? Вы ж не можете просто так-то. Тема дома часто играл, подключит гитару к колонке…
ПЕТЯ. Комбику.
ТЕТЯ КАТЯ. Комбику, колонке, хрен вас разберешь. Гитару подключит, и давай наяри-вать. А иногда мы с ним на кухне сидели. Кристинка пойдет своих родителей навещать, а может и к кавалеру какому ходила… Бог ее знает, стерву эту. Уйдет, значит, а мы сидим тут, болтаем. Чаи гоняем.
ВОЛОДЯ. Чаи, значит… Темка крепкий чай любил.
ТЕТЯ КАТЯ. Ну да… поговорим, а потом он мне песни играет. Знаете эту? (Нескладно поет.) «Думы окоянныя, мысли потаенныя…»
ВОЛОДЯ (перебивает). Да знаем, знаем.
ТЕТЯ КАТЯ. А еще Меладзе мы с ним пели.
ОЛЕГ. Да ладно!
ТЕТЯ КАТЯ. Ну да, а чего такого-то? Ну то есть как пели? Он играл, а я пела. Мне так нравится, Теме скажешь, какую песню сыграть, а он и сыграет тут же. Если слышал ее, конечно. А вы-то чего пели? Когда собирались.
ВОЛОДЯ. Да мы и не собирались особо.
ТЕТЯ КАТЯ. Да? Странно. Ну да ладно. (Ко всем.) Помянем?
РИТА. Тетя Катя, может, не стоит так часто?
ТЕТЯ КАТЯ (берет бутылку, наливает себе). Рит, у тебя сколько детей? Двое? Трое?
РИТА. Двое.
ТЕТЯ КАТЯ. Вот! А у меня Тема один был. Горе у меня, Рита, понимаешь? Давай, скажи.
РИТА (встает, читает нараспев). Упокой, Господи, душу усопшего раба Твоего ново-преставленного Артема, и прости ему вся согрешения его вольная и невольная, и даруй ему Царствие Небесное.
Володя с усмешкой разливает водку. Петя – сок, себе и Оленьке. Выпивают, закусывают.
ТЕТЯ КАТЯ. Володь, а ты можешь Меладзе сыграть. «Сто шагов назад» мне нравится.
ВОЛОДЯ. Не, я на гитаре вообще не играл никогда. Тем более, стошу-говнозада.
ТЕТЯ КАТЯ. Да? Жалко. А то б сейчас спели.
ВОЛОДЯ. А вот, молодежь у нас, музыкой интересуется, наверняка. Не зря ж вас Тёма учил. Так какие новости в музыкальной индустрии? (Напевает.) «Музыка нааас связала, тайною нааашей стала…»
ОЛЕГ. Вов, хорош. Не время и не место.
ВОЛОДЯ. Это почему? Мы тут все музыканты, правильно. Тетя Катя, музыканты мы или не музыканты?
ТЕТЯ КАТЯ. Я – нет.
ВОЛОДЯ. Ну вы же имеете к музыке отношение?
ТЕТЯ КАТЯ. Нет. Я – юрист.
ВОЛОДЯ. А Тема?
ТЕТЯ КАТЯ. Тема – музыкант.
ВОЛОДЯ. Вы ж его мама и значит…
ОЛЕГ. Вов, уймись.
ВОЛОДЯ. Да подожди ты. Так имеете к музыке отношение, как мама гитариста?
ТЕТЯ КАТЯ. Получается, имею.
ВОЛОДЯ. Тогда почему бы нам не поговорить о музыке? Теме бы это понравилось. Вер-но?
Пауза.
ВОЛОДЯ (Петру и Оленьке). Итак, какие новости в мире музыки?
ПЕТЯ. Мне кажется, это очень общий вопрос.
ВОЛОДЯ. О, какой разумный. А у меня вот новости есть. Мои личные новости. Месяц назад был в отпуске, ездил во Францию и совершенно случайно сходил на два концерта. «Rolling Stones» и «Radiohead». И, знаете, что я хочу сказать… «Стоунс» «Голов» сделали по всем параметрам.
ОЛЕГ. Да ты что? Расскажи про «Стоунс»…
ВОЛОДЯ. Олежка, ты даже не представляешь…
ПЕТЯ. Да быть этого не может.
ВОЛОДЯ. Чего?
ПЕТР. Чтобы эти старперы были мощнее «Radiohead».
Оленька одергивает Петю, Володя оглушительно смеется.
ВОЛОДЯ. Ну ты и школота, Петя. Просто школота.
ПЕТР. Я вас попрошу.
ВОЛОДЯ. Чего ты меня попросишь-то? На работу тебя пристроить? Даже и не думай…
РИТА (Володе). Вова, хватит.
ОЛЕГ. Я хочу сказать... (Встает.) Артем был для каждого из нас больше, чем просто зна-комым. Больше, чем другом. И каждому из нас есть, что сказать о нем. Но мне бы не хоте-лось сейчас говорить, что он значил для меня. Пусть сейчас каждый вспомнит самое свет-лое мгновение, связанное с Артемом. И пусть это мгновение навсегда останется в памяти.
Во время речи Олега Володя заведует выпивкой, на последних словах Олега он насмешливо фыркает, чем привлекает к себе все внимание.
ОЛЕГ. Что-то не так?
ВОЛОДЯ. Да нет, нет, все нормалек. Это я о своем, извините.
ОЛЕГ. Я уверен, что Тема на небеса попал, и он сейчас смотрит на нас, и ему хорошо. За Тему! (Поднимает рюмку.)
Все выпивают, закусывают.
ОЛЕГ (Володе). Пойдем, покурим что ли?
ВОЛОДЯ. Пойдем-ка, покурим-ка.
Выходят на лестничную площадку.
ОЛЕГ. Володь, что ты за цирк устраиваешь?
ВОЛОДЯ. Да ладно, нормально, че набросились-то на меня, все лучше, чем просто сидеть, плакать… Теме бы понравилось…
ОЛЕГ. Думаю, Теме не понравилось бы, к тому же его тут нет и не будет. А тетю Катю пожалеть стоит.
ВОЛОДЯ. Да чего ее жалеть-то, она не соображает ничего уже. Третий день не просыхает. Я бы даже сказал, лет двадцать пять не просыхает. Еще неизвестно, как у Темы все сложилось бы, если бы она не бухала так. Чего он, думаешь, спился-то?
ОЛЕГ. Слушай…
ВОЛОДЯ. Ладно-ладно, все. Больше не буду.
Пауза, закуривают.
ОЛЕГ. Какие новости?
ВОЛОДЯ. Тёма помер.
ОЛЕГ. Не смешно.
ВОЛОДЯ. Я не пойму, ты такой серьезный стал, от Ритки что ли церковностью заразился?
ОЛЕГ. Да при чем тут?..
ВОЛОДЯ (перебивает). А я и не знал, что это воздушно-капельным передается… Или вы того…
ОЛЕГ. Слушай, хватит, я же сказал!
Пауза. У Олега звонит телефон.
ОЛЕГ (берет трубку). Да. Алло. Что такое, Сергей Борисович?.. Как не перезвонила? Сейчас уточню. Не волнуйтесь, сейчас позвонит, всего доброго. (Сбрасывает вызов. На-бирает номер.)
Володя начинает смеяться. Олег делает ему знак «тише».
ОЛЕГ. Даша, ты почему не перезваниваешь Сергей Борисычу?.. Что значит «дел по гор-ло». У него тоже дел по горло. Срочно перезвони, сейчас же. (Выключает телефон, уби-рает его.)
ВОЛОДЯ. Все на благо малого бизнеса трудишься? Не устал?
ОЛЕГ. Почему это я должен устать-то?
ВОЛОДЯ. Не знаю. Я бы давно на твоем месте бросил бы это все.
ОЛЕГ. Да с хрена ли мне это бросать-то?
ВОЛОДЯ. Я просто думаю, что работа должна приносить деньги. А если она их не приносит, то нахрен такую работу. Вот и все.
ОЛЕГ. Я тебе тыщу раз говорил: не надо путать работу и бизнес.
ВОЛОДЯ. Ой, что ты заладил: бизнес, бизнес, бизнес... Хватит уже! Давно уже все понят-но про твой бизнес. У меня никакого бизнеса нет, а зарабатываю больше, чем ты. И отды-хаю больше… лучше и чаще, чем ты.
ОЛЕГ. Зато у меня есть свобода.
ВОЛОДЯ. Ой, да какая свобода-то? Дырка от бублика у тебя есть, а не свобода. Где она твоя свобода-то? Где?
ОЛЕГ. Мне, в отличие от тебя, никто приказать ничего не может. Мне не нужно прихо-дить на работу к девяти… или во сколько ты там приходишь? И отпрашиваться мне не у кого? Если только у себя. Я в принципе все могу. Могу себе ирокез поставить и прийти в магазин к 12. А ты так не можешь. Не можешь!
ВОЛОДЯ. Не могу. Не хочу. И не буду. Понял? А ты можешь, но не делаешь. Можешь в шортиках на работу приходить, а приходишь в брючках и костюмчике дешевом. Че, ска-жешь нет? Видел я тебя как-то, бежишь по улице, опаздываешь куда-то, наверное. Ты ко-гда в последний раз к себе в магазин к 12-то приходил? Первого января, если только. Но это и продавцы на Новый Год к двенадцати подходят. Не так что ли?
ОЛЕГ. Это временно все.
ВОЛОДЯ. Временно… Я бы сказал, вневременно. Ты сколько лет этот магазин держишь? Три года? Пять?
ОЛЕГ. Да какая разница!
ВОЛОДЯ. Да никакой. Никакой разницы между мной и тобой. Только у тебя есть понты, что ты свободный человек, а у меня таких понтов нет. У меня есть начальник, и я на его место никогда не сяду. И свою фирму я открывать не буду, скорее всего. Потому что моз-гов нет, чтобы раскрутить ее… Не устроены они у меня так. А так, как ты, я не хочу. Что-бы в 30 с хером лет жить на съемной квартирке и за душой ничего не иметь. (Достает из-за пазухи фляжечку, откручивает крышку.) Хочешь?
Олег отрицательно мотает головой.
ВОЛОДЯ. Зря. (Отхлебывает, кривится.) Отлично! Коньяк. Очень хороший. Не то что это, теть-катино пойло.
Олег протягивает руку, Володя дает ему фляжку, Олег делает большой глоток, отдает фляжку.
ВОЛОДЯ (закручивая крышку). Ну ты докурил что ли? Пойдем?
ОЛЕГ. Я еще покурю.
ВОЛОДЯ. Ну давай.
Володя возвращается к столу. Пока он курил, тут ровным счетом ничего не произошло, только тетя Катя заснула прямо за столом. Володя садится, хрустит шеей.
ВОЛОДЯ. А помнишь, Рит, мы с «АукцЫоном» играли? И как мне Гаркуша…
ОЛЕНЬКА. Кто?
ВОЛОДЯ (Рите). Не, ты посмотри на эту школоту, а еще музыкой занимается. Не знает, кто такой Гаркуша!
ПЕТЯ (Оленьке). Это шоумен аукцыоновский.
ВОЛОДЯ (Пете). Уважуха!.. (Рите.) Ну вот, ты с Олежеком и Темой акустику играешь, а я в гримерку захожу.
Входит Олег.
ВОЛОДЯ. А там Гаркуша меня подзывает и говорит, хорошая, мол, у вас группа, все хо-рошо: и тексты, и музыка, и шоу Олежек хорошее делал. И Гаркуша говорит, что нам надо в Питер приехать, на фестивале его выступить.
ОЛЕНЬКА. А почему вы не поехали?
ВОЛОДЯ. А хрен знает. Олеж, а че мы не поехали на фестиваль к Гаркуше?
Пауза.
ОЛЕГ. Подожди, это что за прикол такой?
ВОЛОДЯ. Какой?
ОЛЕГ. Ну ты сейчас про Гаркушу рассказывал.
ВОЛОДЯ. Ты че, Олеж, совсем в говно что ли? Гаркуша нас в Питер, на фестиваль, при-глашал. Я ж тебе рассказывал.
ОЛЕГ. Ты мне. Ни хера. Не рассказывал.
ВОЛОДЯ. Ты совсем что ли дурак? Рит, ты знаешь эту историю?
РИТА. Конечно.
ОЛЕГ. Вы что сговорились что ли?
ВОЛОДЯ. Да сядь, успокойся.
ОЛЕГ (Рите). Это прикол что ли?
РИТА. Да нет. Правда. Мы после того концерта выпивали…
ВОЛОДЯ (перебивает). «Выпивали»! Мы не выпивали, Рита, мы бухали… Нажирались… Нахерачивались… но не выпивали. Давай, кстати. (Берет бутылку, наливает себе и Олегу.)
РИТА (продолжает). Мы после того концерта выпивали, и Вова все рассказал тогда еще…
Олег на автомате выпивает. Пауза.
РИТА. Неужели не помнишь? Мы еще тогда обрадовались все, начали планы какие-то строить.
ВОЛОДЯ. А потом ты все слил.
ОЛЕГ. Вы что не могли мне еще раз рассказать?!
ВОЛОДЯ. Я пытался. Но ты умудрялся быстро уходить в сторону, не дослушав до конца.
ОЛЕГ. Как?
ВОЛОДЯ (зло). Раком. Откуда я знаю. Ты что, думаешь, я все наши с тобой разговоры на диктофон что ль записывал.
ОЛЕГ. Но не могло же так быть, чтобы я постоянно в сторону уходил. Не, ребят, вы же прикалываетесь? Ну, скажите, что вы прикалываетесь.
ВОЛОДЯ. Ты че паникуешь-то, я не пойму? Или ты думаешь, что все, кто выступил в Пи-тере, на фесте, звездами стали? С чего ты взял, что мы куда-нибудь сдвинулись?
ОЛЕГ. Но был же шанс. Мы же могли вырваться из этого клуба уродского, с этой гример-кой засранной, прокуренной. Возможность же была. Почему вы не настояли?
РИТА. Олег, ты вспомни… Никогда никто, кроме тебя ничего не решал. Ты нас перед фактом ставил. Так всегда было. Ты забыл что ли?
ОЛЕГ. Я не понимаю. Не понимаю, как…
ВОЛОДЯ. Слушай, ну чего ты завелся-то? Ну просрал ты тот шанс, и ничего страшного. Посмотри на свою жизнь с другой стороны. Ты – преуспевающий бизнесмен. Мне, конеч-но, не так повезло… я всего лишь офисный клерк, как это… О, белый воротничок! Но ничего, переживу. Рита вообще отреклась от музыки? Отреклась же, Рит? Когда басуху последний раз в руки брала?
РИТА. Давно, и больше брать не собираюсь.
ВОЛОДЯ. Вооот. Теме вообще грех жаловаться. Ему уже ничего не нужно сейчас. Так что не парься. Все круто.
ОЛЕГ. Да пошел ты! Ты даже не представляешь, как меня задрали эти хохмы твои тупые. Только и умеешь, что ржать. Ржешь, ржешь, больше ничего уже не можешь. Ты бы десять лет назад барабанил так же, как сейчас ржешь.
ВОЛОДЯ. Чегооо?
ОЛЕГ. Тогоооо. Только и умеешь, что гадить.
РИТА. Олеж, успокойся.
ВОЛОДЯ. Да не надо, Рит. Пусть дальше рассказывает. Столько лет крепился, и, смотри-те-ка, прорвало.
РИТА. Вова, не надо, не подначивай.
ВОЛОДЯ. А я и не подначиваю. Чего молчишь-то, Олеж? Давай, бизнесмен скажи сра-ному менеджеру, кто есть кто.
Олег бросается с кулаками на Володю, Петя бросается разнимать мужчин, но Рита раньше встает между ними.
РИТА. Хватит! Прекратите!
Просыпается тетя Катя.
ТЕТЯ КАТЯ. Что происходит?
ВОЛОДЯ. Да ничего не происходит, тетя Катя. Прощаюсь я со всеми. Пора мне.
ТЕТЯ КАТЯ. Уходишь уже?
ВОЛОДЯ. Да, поеду. Я ж человек подневольный, мне вставать с утра. Это Олежка вон может себе позволить до 12 спать. А я – нет. (Оленьке и Петру.) Счастливо, ребят. (Рите.) Пока, Ритуль. Давай, дружище (протягивает руку Олегу).
ОЛЕГ (пожимает руку, шепотом). Мудак.
ВОЛОДЯ. Что говоришь? Группу надо возродить? Я вот тоже подумываю. В следующий раз из командировки тебе гитару привезу. Фирму́ какую-нибудь, да? До свиданья, теть Кать. Вы не провожайте, отдыхайте. (Выходит.)
ТЕТЯ КАТЯ. Да нет, чего уж там, я провожу.
Тетя Катя встает и нетвердой походкой отправляется в сторону коридора. За ней идет Рита.
ОЛЕНЬКА (Пете). Может, тоже пойдем.
ПЕТЯ. Да, пожалуй, пойдем.
ОЛЕГ. Ребят, вы простите, что так получилось. По-дурацки как-то. Но я, правда, не знал…
ОЛЕНЬКА. Да ладно, чего вы… Что мы, не понимаем что ли…
ОЛЕГ. У меня день рожденья скоро, я вас хотел бы пригласить на него. Там будут самые близкие мои. А вы мне очень Тему напоминаете. Приходите, а?
ПЕТЯ. Нет, Олег, извините, я не приду. Олька пусть как хочет.
ОЛЕНЬКА. Петя!
ОЛЕГ. Почему?
ПЕТЯ. Во-первых, вы сейчас пьяны
ОЛЕГ. Да причем тут?..
ПЕТЯ. …и завтра вы, возможно, просто не захотите нас видеть. К тому же…
Пауза.
ОЛЕГ. Что?
ПЕТЯ. Ничего.
ОЛЕГ. Давай, давай, говори. Что ты там сказать хотел.
Рита появляется в дверном проеме, там и остается.
ПЕТЯ. Вы поймите меня правильно. Я не хочу вас обижать. Я так мечтал с вами познако-миться. Я ваши песни наизусть знаю. У меня уж родители их наизусть выучили. Потому что я их постоянно играю и слушаю. Вы были охренительными, все четверо. Понимаете? Просто охренительными. А то, что вы на сцене делали – это что-то невероятное. Да я не знаю… А во что вы сейчас превратились?
ОЛЕНЬКА. Петя!
ПЕТЯ. Что?
ОЛЕНЬКА. Нельзя так.
ПЕТЯ. А как можно? Писать невероятные песни, а потом открыть магазин с колбасой? Так что ли можно? Я понимаю еще Владимира. «Знаете ли «Стоунс» сделали «Голов». Артем Андреевич говорил, что Вовчик… извините, Владимир всю жизнь стремился к хлебному месту и что он не выносил концерты, на которых не платили деньги. Ну хотел и получил. Молодец. Или Рита. Она тоже последовательная. Была на музыке сдвинутой, теперь на религии сдвинулась. Это я могу понять. Но вы-то, Олег…
Входит тетя Катя.
ПЕТЯ. Вы-то какого черта!!! Ну ладно, магазин открыли… Всем деньги нужны, но вы же песни бросили писать.
ОЛЕНЬКА. Петя!
ПЕТЯ. Хватит, что ты меня затыкаешь все время! Человек спросил, я…
ОЛЕГ. Почему я бросил песни-то? Я не бросил.
ПЕТЯ (обескуражено). Да? А Артем Андреевич говорил…
Пауза.
ОЛЕГ. Ой, ладно, чего я вру-то? Правду тебе Артем Андреевич говорил. И гитару я в руки тыщу лет не брал. И бизнеса у меня нет, считай, все не сегодня, завтра развалится.
ПЕТЯ. Вы…
ОЛЕНЬКА. Петя!
ПЕТЯ. Вы – предатель. Вот вы кто!
ТЕТЯ КАТЯ. А ну проваливай отсюда, как там тебя…
ОЛЕНЬКА. Вы простите нас. Петя часто несет какую-то чушь.
ПЕТЯ. Это не чушь. Олег, вы были кем-то, а стали ничем. И ладно бы вы что-то там в своем бизнесе сделали. Так нет же! Вы, блин, душу дьяволу подарили! Понимаете вы это! Не продали даже, а подарили!
ТЕТЯ КАТЯ. А ну иди отсюда, сказала же. (Подходит к Пете, пытается вытолкать его.)
ПЕТЯ. Не надо, Екатерина Сергеевна. Я сам уйду. (Выходит из комнаты.)
ОЛЕНЬКА. Вы простите его, ради бога. Он не такой совсем… (Уходит вслед за Петей.)
Пауза. Хлопает дверь.
ОЛЕГ. Я в детстве очень любил книгу «Четвертая высота». Не читали, нет? Там главная героиня, Галя ее звали, или Гуля что ли… Не важно. Она актрисой, по-моему, была. А по-том, когда война началась, она на фронт пошла и погибла там. И вот у нее жизнь, если по этой книге судить, можно на четыре части разделить. И делилась она высотами. Первая высота, вторая, третья, четвертая. То есть девочка эта, девушка, она что-то преодолевала в себе, в окружающем мире и развивалась так. И вот четвертая высота – это фронт, кажется, был. И она вроде как преодолела волю к жизни и пожертвовала собой ради благого дела, Победы. Что-то она там самолетом немецкий самолет что ли прошибла. Камикадзе, в об-щем. При этом, кажется, у нее была возможность спастись. Я не помню, как на самом деле было, но вроде бы так. И я как-то соотносил всю жизнь себя с этой книгой. То есть не с книгой, а вот так расставлял высоты в своей жизни. Например, открытие ИП, закупка оборудования, аренда точки и так далее – это все было уже третьей высотой, кажется. Вот когда мы с «АукцЫоном» играли... Это была первая моя высота. Вторая – это когда мы с Иркой женились, и Костик родился. А третья вот – бизнес. А сейчас я понял, что – фуфел это все. Группа развалилась через полгода после «АкцЫона». Блин, мы же в Питер могли съездить, на фестивале выступить, а я прощелкал... Я, блин, даже не поездку прощелкал, а… Чеерт! С Иркой я развелся. Бизнес… Какой еще на хрен бизнес. Вовчик-то прав. Нет никакого бизнеса. Да ни черта нет. Я на нулевой высоте.
ТЕТЯ КАТЯ (подходит к Олегу). Ой, да хватит тебе Олеж, олухов всяких слушать.
У Риты звонит телефон.
РИТА (берет трубку). Да, Федя. (Встревожено.) Высокая?.. Ох ты, Господи! Сейчас прибегу. (Выключает телефон.) Теть Катя, у Маши жар. Мне бежать надо. Вы одна тут справитесь?
ТЕТЯ КАТЯ. Справлюсь. (Пошатывается.) Мне вон Олежек поможет, если что… Да, Олег?
ОЛЕГ. Да конечно.
РИТА. Пока, Олег.
ОЛЕГ. Ага, счастливо. Отцу Федору – привет.
РИТА. Передам. Созвонимся тогда.
Олег делает рукой прощальный жест. Тетя Катя и Рита уходят в прихожую. Олег остается в комнате.
ТЕТЯ КАТЯ. Ой, Рита, когда ж ты последний раз у нас была-то?
РИТА. На темин день рождения забегала. Вы уж, тетя Катя, меня простите, что я нечасто к вам приходила. Глядишь, чаще приходила бы, не случилось бы так…
Пауза.
РИТА. Ладно, тетя Катя, я пойду. Забежать к вам завтра? Помочь чего?
ТЕТЯ КАТЯ. Нет уж. Не надо. Выздоравливайте.
РИТА. Ладно. Я буду к вам заходить, а вы к нам заходите. У меня ж Федор теперь совсем рядом с вами служит, в Иоанно-Богословском. Тут идти-то две минуты. Приходите. (Об-нимает тетю Катю.) Зря вы не отпевали.
ТЕТЯ КАТЯ. А чего зря-то, Рит? Денег-то нет. Жить не на что, Рит, понимаешь ты это? (Высвобождается из объятий Риты.) Тебе-то хорошо, при муже… А Артемка, как вы с ним разошлись, чуть руки на себя не наложил…
РИТА. Тетя Катя…
ТЕТЯ КАТЯ. Да хватить уже тетькатькать… Отпевать она его хочет. Чтобы Федя твой во-круг моего сына ходил, кадилом своим махал… А Тема не верил в бога твоего, не верил, понятно? В тебя верил. И в музыку свою. И все!
Из комнаты выходит Олег.
ТЕТЯ КАТЯ. И говорить не о чем больше. «Приходите»… Куда идти-то? На внуков не моих смотреть? Воцеркв… Воцерковилась она. Святая стала. Молитвы она тут читает. Только Тему моего не вернуть молитвами твоими. (Плачет.)
РИТА. Крепитесь, тетя Катя. (Пытается обнять тетю Катю.)
ТЕТЯ КАТЯ. Да уйди ты со своим креплением… (Уходит в комнату.)
Пауза.
ОЛЕГ. Не расстраивайся.
РИТА. Да уж.
ОЛЕГ. Ну пока.
РИТА. Давай. (Выходит.)
Олег возвращается в комнату. Тетя Катя сидит у стола, пьет водку.
ОЛЕГ. Зря вы так, тетя Катя.
ТЕТЯ КАТЯ. Олеж, ну ты-то не начинай! Из-за нее ж Тема-то умер. Из-за нее. И с Кри-стинкой связался только, чтоб ее забыть. Все из-за Риты…
ОЛЕГ. Да как он из-за нее умер-то? У него ж сердце остановилось. Сердце ж такая штука, вы ж должны понимать… И пил он к тому же!
ТЕТЯ КАТЯ. И что, что пил? Многие пьют. И я пью.
ОЛЕГ. Вот и вот-то.
ТЕТЯ КАТЯ. Что ты тут мне? (Встает, шатается.)
ОЛЕГ. Да сядьте уже. На ровном месте скандал устраиваете.
ТЕТЯ КАТЯ. Ровное место?! У тебя ж тоже сын есть! А если бы и он, того… Я б на тебя посмотрела.
ОЛЕГ. Вы что говорите-то?!
ТЕТЯ КАТЯ. Да ничего! Вам всем хорошо. У Риты муж есть, у тебя – бизнес свой.
ОЛЕГ. Да какой…
ТЕТЯ КАТЯ. У Вовы – работа. А у меня что? У меня Тема только был. А теперь?.. Кри-стинка эта – скотинка, только Тема умер, она сразу вещи собрала и упорхнула. Хоть бы сейчас осталась, помогла. Никогда она мне особо не нравилась. Да и денег, нет же денег. На пенсию ж я не смогу прожить. (Садится, пауза.) А, может, возьмут меня юристом ра-ботать? Я ж юрист, ты не в курсе, поди? Хороший, между прочим, юрист. Ни одного дела, кстати, не проиграла. Может, мне вернуться к практике, а? Слушай, ну ты ж бизнесмен, ты ж разбираешься в этом во всем: можно мне к практике вернуться или нельзя?
ОЛЕГ. Не знаю.
ТЕТЯ КАТЯ. Олеж, а чего ты к нам не приходил-то? А?
ОЛЕГ. Ну почему не приходил? Я приходил.
ТЕТЯ КАТЯ. Ага, раз в год под исход. С Ритой-то понятно все. С Вовой – тоже. Но ты-то? Ты ж всегда хороший мальчик был, Олег. Тема тебя чаще других вспоминал. Все говорил, какой Олег – молодец, свой магазин открыл, поднялся.
ОЛЕГ. Да хватит, какой там...
ТЕТЯ КАТЯ. Вы просто его предали. Все. Я у него осталась да дети, Кристинку не счи-таю. Шалава, чтоб ее! Я и дети эти его, ученики. Много их было, а любил только Оленьку и этого… Как его.
ОЛЕГ. Петю?
ТЕТЯ КАТЯ. Да. «Петра». А вы предали. Друзья предали. А значит и не друзья были, а? (Пауза.) Чего молчишь-то, Олеж? (Пауза.) Бляааадь! Что ж делать-то?
ОЛЕГ. Идите спать, теть Кать. Утро вечера мудренее. Идите, я посуду помою, дверь за-хлопну.
ТЕТЯ КАТЯ. Да. Да. Пойду. Да. (Встает, уходит из комнаты.)
Олег начинает было собирать тарелки, но потом достает со шкафа гитару, берет тихие аккорды. Из комнаты выглядывает тетя Катя, Олег не видит ее.
ТЕТЯ КАТЯ. Олеж, а можешь Меладзе?
ОЛЕГ (вздрагивает). Не, теть Кать, я ж не умею.
ТЕТЯ КАТЯ. Да хватит тебе, сыграй.
ОЛЕГ (убирая гитару на шкаф). Не-не-не, не умею я.
ТЕТЯ КАТЯ. Ну что ж ты за человек-то. Тетка старая тебя просит… ради Темы…
Олег через пень-колоду играет припев «Ста шагов назад», нескладно поет вместе с тетей Катей: «Сто шагов назад, тихо на пальцах. Беги моя душа, не оставайся. Сто шагов назад, притяженья больше нет».
ТЕТЯ КАТЯ. Ой, хорошо. Спасибо тебе. Ты все-таки хороший парень. (Подходит, обни-мает Олега.) Слушай, я вспомнила тут. Знаешь, что я вчера нашла?
ОЛЕГ. Что?
ТЕТЯ КАТЯ. Сейчас покажу. (Выходит из комнаты.)
У Олега звонит телефон.
ОЛЕГ (поднимает трубку, раздраженно). Да, Сергей Борисыч. Что? Не понял… Связь плохая… Плохая связь, я вам говорю! Слышите меня! Нет?.. В аду, говорю, гнить будешь! Слышишь, сука? В аду гнить будешь, тварь, со своими поставками. Сука! (Бросает теле-фон об стену.)
Входит тетя Катя. В руках у нее толстый альбом с фотографиями (формат 10x15).
ТЕТЯ КАТЯ. Олеж, че шумишь-то??
ОЛЕГ. Да… (Машет рукой.)
ТЕТЯ КАТЯ. Вон смотри. (Садится рядом с Олегом, открывает альбом.)
ОЛЕГ. Охренеть!
ТЕТЯ КАТЯ. Смотри, какие вы тут молодые. (Хихикает.) Артемка-то глянь, какой… све-жий.
ОЛЕГ. Ага, это второй что ли у нас концерт. Играть толком не умеем, песен-то всего три штуки написано. Зато какие пафосные, смотрите.
ТЕТЯ КАТЯ. А это где вы?
ОЛЕГ. У меня дома. Родители уехали, а мы концерт замутили… Квартирник.
Тетя Катя переворачивает страницу.
ОЛЕГ. Это мы на фестивале играли…
Сидят, смотрят. Где-то далеко Володька пьет дорогой коньяк, переживает о поставках Сергей Борисович, молится над кроватью дочери Рита, Петя слушает песни Олега, а Оленька смотрит в Википедии, кто такой Гаркуша. А Олег с Тетей Катей погрузились в прошлое. Им там хорошо и комфортно. Хорошо и комфортно. И никто никого не обидит и не предаст.
2013 г.
|
