 ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЛОГ ЛИТЕРАТУРНЫЙ БЛОГ АВТОРСКИЕ СТРАНИЦЫ ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ |
| |
ВОЛОШИНСКИЙ СЕНТЯБРЬ международный культурный проект |
Произведения участников Волошинского конкурса
» Волошинский конкурс 2013
номинация: «ЖЗЛ, или Жизнь замечательных людей»
|
Курт
КУРТ
мини-пьеса
СЦЕНА I:
Полупустая комната в доме Курта Кобейна. Немногочисленная мебель накрыта полупрозрачной пленкой. КУРТ сидит на полу. Рядом гитара и пинта рома. Кортни Лав стоит возле окна. За окном, полуприкрытым жалюзи, алеет закат. КОРТНИ в полумраке нервно перебирает какие-то документы на подоконнике.
КОРТНИ: Курт, ты не похож на жида! Фрейденберг, блять! Дональд Фрейденберг! Фак! Нафига это? Ты не похож на Дональда Фрейденберга!
КУРТ: А на кого похож? На Джона Доу? На Неизвестного? На Никого, бля! На Мистера, нахрен, Никто!
КОРТНИ: Не ори!
КУРТ: Не ори?! Не придирайся, да! Это мое имя... Фамилия моей мамы...
КОРТНИ: Тебе сколько лет, Курт? Опять, мама? Ты что, до сих пор не можешь избавиться от ее сиськи? Она же променяла тебя на какого-то грязного ёбыря! Ты хочешь, чтобы я заменила ее? Дала тебе свои сиськи? Но, куда ж моим сиськам до ее...
КУРТ: Ты, сука, Кортни!
КОРТНИ: Задела, значит? Задела... Тебе до сих пор стыдно? Ты же ненавидишь ее! Она же его выгнала... твоего папашу…
КУРТ: Этот урод предпочел нам свой гребаный бейсбол!
КОРТНИ: Это она так сказала? Ты уверен?
КУРТ: Уверен! Я потом жил у него недолго… И вообще, чего ты доебалась?
КОРТНИ: Я? Я просто хочу, чтобы ты стал свободным! Ты же сам хотел этого. Значит надо порвать со всеми! И порвать со всем!
КУРТ: И с тобой?
КОРТНИ: И со мной! И со мной, Курт! Я тоже сменю имя. Не сейчас. Потом. Чуть позже… И приеду к тебе на Остров. Мы вместе с малышкой Фрэнсис приедем...
Начинает складывать некоторые бумаги в черную папку.
КОРТНИ: Стану мисс Лившиц... Мишель Лившиц... Ты будешь меня любить, если я стану мисс Лившиц? Будешь любить тощую еврейку-наркоманку с маленькой грудью?
КУРТ уже успокоился и просто сидит на полу. Закуривает сигарету. Кашляет. КОРТНИ никак не успокоится. Достает из кармана коробочку с лекарствами.
КОРТНИ: Вот брошу жрать это дерьмо… Сэкономлю кучу бабла. И закачаю тонну силикона!
КУРТ: И здохнешь не от героина, а от химии! От героина дохнуть природнее. Экологически чистая смерть… Здохни здоровым, нахрен!
КОРТНИ: Курт, ты ошибаешься! Я вообще не умру!
КУРТ: А я вот, мать его, собираюсь!
СЦЕНА II:
Та же комната. КУРТ и КОРТНИ лежат на полу. Ночь. Тишина
КОРТНИ: Курт?
КУРТ: Называй меня Дональд! Я должен привыкнуть...
КОРТНИ: Дональд... Дон, думаешь они все и правда поверят?
КУРТ: Кортни, ты же меня сама вчера убеждала!
КОРТНИ: Я убеждала, но меня же колбасит…уже... стремно... Я волнуюсь…
КУРТ: Не психуй! У меня самоубийц в семье было больше, чем надо... Жаль, что ими нельзя поделиться.
КОРТНИ: Окей… в каждой порядочной американской семье должен быть свой самоубийца. Это уже как часть культуры… самоубийцы – достояние нации…
КУРТ: Только у нас в семье их как-то сильно дохера... Но так даже лучше, все скажут: а че ж тут странного, что он застрелился? У них там все чудики были — вон, дядя Берл себя прикончил, потом, не прошло и году, дядя Кеннет прострелил свое жирное пузо... А наш дорогой Курт так его любил... И набегут журношлюхи... Сколько херни про меня напишут после смерти! Тонны говна! Мой разложившийся труп будет купаться в говне!
КОРТНИ: Это золотое дерьмо, детка! На деньги от продажи своего говна будешь весь остаток жизнь плескаться в прозрачной воде и загорать на золотом песке Острова.
КУРТ: Ага, я буду — гребаный Аквамэн!
КОРТНИ: Ха, нифига! Ты — Тварь из Черной Лагуны!
КУРТ: Жаброчеловек? Он же злой! Я не хочу быть злым! Я буду добрым. Аквамэн — добрый. Я буду Аквамэном!
КОРТНИ: Не капризничай! Аквамэн — тупой телепат, умеющий быстро плавать и управлять анчоусами! Будь лучше Тварью! Он сражался со всякими гандонами за девушку!
КУРТ: Но тогда я не смогу убить себя. У меня же будет бронированная чешуя. Ты помнишь, те лузеры всадили в него целую обойму. А ему — похер.
КОРТНИ: Послезавтра придут специальные люди. Они все устроят. Скажут: убирайтесь нахер. И мы уберемся... Бросим этот вонючий клоповник и очутимся на Острове. И русалки будут петь нам…
КУРТ: Как у тебя все просто: убирайтесь нахер — и сразу под пальмы к русалкам!
КОРТНИ: Не дергайся, мы не первые у них и, к тому же, платим охуенные бабки! Они все устроят! Они нам помогут исчезнуть…
КУРТ: Они... Они... постоянно Они... Кругом эти Они....
Замолкает.
КОРТНИ: Курт, я хочу чтобы ты был Аквамэном!
КУРТ: Окей! Если будешь хорошей девочкой, покатаю тебя на дельфинах!
СЦЕНА III:
Там же. Те же. Утро. КУРТ снова сидит на полу, перебирает струны на гитаре. Потом перестает играть и просто стучит по гитарному деку. КОРТНИ на кухне возле плиты пытается приготовить кофе.
КУРТ: У меня была в детстве такая байда в форме Микки Мауса. Барабанная, типа, установка. Я стучал на ней до 14 лет — друзья уже ебались вовсю, некоторые даже триппер успели подхватить, а я все стучал и стучал, как дятел Вудди! Фак!
Переворачивает гитару. Начинает перебирать струны на простейших аккордах.
КУРТ: И тогда я решил: какого черта! Выбросил нахер Микки Мауса и купил себе гитару.
У КОРТНИ что-то не получается с кофе. Она громко матерится. Кричит около плиты.
КОРТНИ: Не заливай! Тебе дядя гитару подарил! А ты до сих пор играть не научился!
КУРТ: Три аккорда и много крика?
КОРТНИ: Ну, типа того...
КУРТ: Ха... Жаль ту гитару... я потом ее об башку отчима разбил! Прикинь, шизик и алкоголик в одной бутылке! Он руку маме сломал... А ей похер! Даже в полицию не пошла. Дура, блин!
КОРТНИ: Она любила его…
КУРТ: Да он же конченный докер... Псих, нахер!
КОРТНИ: Ты тоже! Но я же тебя люблю!
КУРТ молча перебирает струны. КОРТНИ снова пытается сварить кофе.
КУРТ пробует тихо спеть пару строчек. Закашливается.
КУРТ: …долбанный бронхит… долбанная Европа… долбанные большие Римские гастроли, мать их… я ведь тогда чуть ласты не склеил…
КОРТНИ: ты ж и правда чуть себя не убил! Придурок, о чем ты думал? Ты вообще о чем-то думаешь?
КУРТ: я думаю, что круче всего — быть черепахой, даже круче, чем Акваменом…
Достает из кармана бутылочку с лекарствами. Вытряхивает целую пригоршню. Глотает их. Морщится. Подкуривает очередную сигарету.
КУРТ: …черепаха живет 300 лет… у тебя есть 300 лет, чтоб как-то во всем этом разобраться…
КОРТНИ наконец-то обращает на него внимание. Кричит.
КОРТНИ: Ты что, опять жрешь рогипнол?!
КУРТ: Я хочу черепашку, Кортни. Я назову ее Лиланд – в честь дедушки. Интересно, а черепахи курят… наверное их можно научить… мы будем тренироваться с нею каждый день… на Острове же есть много черепах?
Мечтательно улыбается. Потом начинает тупо ржать.
КОРТНИ: Да что же с тобою происходит, Курт? Рогипнол угробит тебя, а у нас же почти получилось!
КУРТ: Прекрати психовать! Это всего лишь витаминки! Долбанный витамин бэ, так необходимый детям и бывшим наркоманам…
КОРТНИ: Витамин бэ? Ты же ржешь, как обкурок!
КУРТ: Я что, не могу веселиться… веселиться просто так? Без всяких причин, без этих сраных стимуляторов… может я и правда счастлив, что вся эта хрень скоро закончиться?
КОРТНИ: Ты сам превратил свою жизнь в эту хрень! Сам… и не надо сваливать… не надо искать крайнего… Ты дурак, Курт!
КУРТ: Сам… и не надо искать крайнего…
Молчит.
КУРТ: Ты дурак… больше аргументов нету? Не буду тебя катать на дельфинах!
КОРТНИ: Засунь себе дельфинов в жопу!
КУРТ: Не обижай дельфинов… ты обидела меня… обидела дельфинов… обидела нашу дочку… почему ты обижаешь всех, кто рядом… ты же хотела помочь, и правда хотела помочь, а вышло опять дерьмо? Почему ты все превращаешь в дерьмо? Все, что тебя окружает – становится дерьмом… может ты и сама дерьмо? Ты дерьмо, Кортни!
КОРТНИ ошарашено молчит.
КУРТ: А знаешь, если черепашка тебе надоест — из нее может получиться отличный суп.
КОРТНИ: Ты нереальный придурок…
Оба как-то неправдоподобно смеются.
КУРТ: Все круто… Но знаешь… какую-то фигню мы с этим Фрейденбергом придумали! Это такая лажа...
КОРТНИ: Только не паникуй! Все будет! Уже завтра они придут!
КУРТ: Не говори при мне «Они».
КОРТНИ: Что «они»?
КУРТ: Не говори!
КОРТНИ: ЧТО?
КУРТ: Они!!!
КОРТНИ: Да что на тебя нашло? Не с той ноги встал? Ты же заснул на полу. Как можно с полу не с той ноги встать?
КУРТ: Ты опять? Опять начинаешь?
КОРТНИ: Да что с тобой: говори!
КУРТ: Мне просто охуенно страшно!
КОРТНИ ядовито улыбается.
КОРТНИ: Сейчас будет весело — тебе нужно написать предсмертную записку.
КУРТ: Че написать?
КОРТНИ: Записку…
КУРТ: Ага, у меня уже есть небольшой опыт… благодаря тебе… что написать на этот раз… чтобы все плакали… или ржали…
КОРТНИ: Ну, не знаю… напиши какую-то приличную чушь… что ты там писал в прошлый раз? Мол любишь меня, любишь Фрэнсис, тебе жаль… напиши: пожалуйста, не следуйте за мною… журналисты любят такую хрень — ты будешь на первой полосе…
КУРТ: Ага… Типа: я буду защищать вас оттуда… откуда оттуда? Я же не знаю, куда иду...
СЦЕНА IV:
За окном — день. КУРТ в комнате один. Крутит в руках красную ручку. Что-то правит в лежащих на коленях бумагах. Бубнит себе под нос. Курит. Читает.
КУРТ: …чувствую вину, невыразимую словами. Когда мы за кулисами, загорается свет и начинается маниакальный рев толпы, это не оказывает на меня того воздействия, которое все это оказывало на Фредди Меркьюри, который, видимо, любил… наслаждался любовью и обожанием толпы, чему я полностью восхищаюсь и чему завидую. Дело в том, что я не могу дурачить вас, никого из вас…
Глубоко затягивается. Всматривается перед собою.
КУРТ: А круто мы их всех наебали?
Кашляет. Выдыхает. Пристально смотрит в угол. Там маленькая девочка играет с белой лошадкой. С виду девочке около двух лет. КУРТ снова читает.
КУРТ: …это просто нечестно по отношению к вам и ко мне. Бла-бла-бла… Худшее преступление… Иногда мне хочется иметь будильник, который ударом кулака выталкивал бы меня на сцену. Так… Я испробовал все, что в моих силах, чтобы смириться с этим… и я смирился, Боже правый, но этого недостаточно... А ведь и правда… я один из тех нарциссов, которые ценят вещи, когда их уже нет…
Снова глубоко затягивается. Девочка в углу лежит лицом вниз. Она не движется.
КУРТ: …Мне нужно немного побыть немым, чтобы вернуть себе тот энтузиазм, который я имел ребенком. Во всех нас есть хорошее, и я думаю, что я просто слишком сильно люблю людей, так сильно, что мне от этого немыслимо грустно… Грустный, маленький, чувствительный, ничего не ценящий божий человек… Прочему бы просто не наслаждаться этим?
Что-то черкает. Дописывает. Снова читает.
КУРТ: Я не знаю… У меня богиня-жена, которая источает энергию и сочувствие, и дочь, которая слишком сильно напоминает мне то, каким я был… полная любви и радости, целующая всякого при встрече, потому что все люди хорошие и никто не причинит ей вреда. И это ужасает меня до такой степени, что я едва могу сдержаться. Я не могу вынести мысли о том, что Фрэнсис… станет жалким, саморазрушительным, несущим смерть рокером, каким стал я. Я это знаю… прекрасно знаю… и я благодарен… но с семи лет я стал ненавидеть все человечество. Только потому, что людям, кажется, так легко дается жизнь и сочувствие. Наверное, только потому, что я люблю людей и жалею их слишком сильно. Спасибо вам всем из глубины моего горящего, тошнотворного живота… Я слишком неуравновешенный мрачный ребенок! У меня больше нет страсти, но я знаю: лучше сгореть, чем раствориться…
Дописывает что-то.
КУРТ: Мир… Любовь… Сочувствие… Курт Кобейн.
Снова дописывает.
КУРТ: Фрэнсис и Кортни, я буду охранять вас оттуда… Пожалуйста, Кортни, живи ради Фрэнсис… Ради ее жизни, которая будет куда счастливее без меня.
Закашливается. Снова затягивается. Смотрит в угол. Девочки там больше нет. КУРТ бросает в угол красную ручку. Та от удара об стену разлетается.
КУРТ: Кортни, я больше не хочу!
КОРТНИ: А больше и не надо. Уже скоро… Еще немного – и больше не будешь! Ты все дописал?
КУРТ: Нет! Дописал… Нет… Ты не поняла! Я не хочу обманывать. Не хочу умирать!
КОРТНИ: Как это, не хочешь умирать? Но мы уже все подготовили, все решили! Ты что, решил все похерить… Как всегда решил все похерить? Не смей, Курт, слышишь! Не смей…
Вырывает у КУРТА из рук бумагу. Прячет в черную папку. КУРТ этого вроде бы даже не замечает.
КУРТ: А где Фрэнсис, Кортни? Где моя маленькая дочка?
Молчат оба.
КОРТНИ: Ты должен умереть, Курт, по-другому не выйдет!
КУРТ: Ты сама понимаешь, что говоришь? Умереть, чтобы как все… Умереть, чтобы жить, как все?
КОРТНИ: Не как все! Лучше всех! Ты будешь счастлив, Курт! Счастлив как ребенок! Можешь кричать, можешь петь! Все время петь! И не останавливаться! Никогда не останавливаться! Ты будешь по-настоящему счастлив! Там, на Острове…
КУРТ: Да нет никакого Острова! Я же не маленький… я уже давно не маленький! Я могу это понять…
КОРТНИ: Но Они обещали…
КУРТ: Не говори, ОНИ! Их тоже нету… Ты просто обкурилась и все придумала! Ты просто дура укуренная! Где наша дочка, Кортни? Я не хочу никому лгать… Она не заслужила… Они все не заслужили… Я не буду умирать – потому что это неправда. Потому что вы не заслужили…
КОРТНИ: Что ты говоришь? Ты хочешь назад в клинику? Зачем же ты перелез через тот проклятый забор? Зачем летел на проклятом самолете в проклятый Сиэтл? Зачем вообще убежал, если не хочешь умирать?
КУРТ: Я хотел… Я хотел с вами, Кортни… С тобою… с Фрэнсис… Хотел жить с вам… Я просто хотел жить…
КУРТ медленно ложится на пол. Подтягивает ноги под себя. Всхлипывает. Что-то неразборчиво бубнит. КОРТНИ его не слышит.
СЦЕНА V:
КУРТ: Ты же сидела на героине, когда была беременна!
КОРТНИ: Я тогда еще не знала… Я сразу бросила!
КУРТ: Нельзя просто так взять и бросить героин. Никто еще просто так его не бросал…
КОРТНИ: А я бросила!
КУРТ: Ты опять врешь мне! Зачем ты опять врешь мне?
КОРТНИ: А может ты сам хочешь, чтоб тебе врали? Может тебе просто не нужна правда? Ты же хочешь слышать, что молодец и кумир миллионов, идол этого пропащего поколения, а на самом деле — конченый наркоман, бежавший из клиники через дырку в заборе, и прилетевший домой на деньги от заложенных в ломбард дедушкиных часов!
КУРТ: Не смей трогать моего дедушку!
КОРТНИ: Вот! Я сколько тебе сказала… а ты услышал только про дедушку!
КУРТ: Потому что он любит меня!
КОРТНИ: А я, значит, нет?
КУРТ: Я не знаю…я ничего не чувствую!
КОРТНИ: Не чувствуешь, блять? Ты, блять, не чувствуешь? Ты охуел, Курт! Я же…
КУРТ: Ты не знаешь меня, Кортни!
КОРТНИ: Я знаю тебя пять долгих лет… Пять долгих мучительных лет… Люблю тебя пять гребаных лет…
КУРТ: Но ты же изменяла мне… не единожды изменяла… я же знаю, Кортни! Ты ведешь себя как проститутка…
КОРТНИ: Это я — проститутка? Да я даже, когда трахаюсь, то представляю только тебя! А ты говоришь… я тебя не знаю…
КУРТ: Кортни, я помню, как это все у нас начиналось… Я не мог поверить, на столько счастлив был… а потом — пустота… и даже Фрэнсис ее не заполнила… а теперь этот побег от всего на какой-то мифический Остров… он не поможет нам… да и нет никакого Острова, где мы будем счастливы…
КОРТНИ: Будем счастливы? Мы только будем? Значит сейчас мы несчастны? А? Сейчас?
КУРТ: Не придирайся! Не порть все, ладно?
КОРТНИ: Значит я порчу?
КУРТ: Хватит, не заводись! Давай лучше о любви…
КОРТНИ: Да пошел ты со своею факин любовью!
Оба молчат.
КУРТ: …привет из детства…
КУРТ медленно ложится на пол. Обхватывает руками живот. Стонет от боли. Корчится.
КОРТНИ: Опять началось?
КУРТ: Оно и не прекращалось… Знаешь… Вся эта трава… Вся эта якобы не вызывающая привыкания… безвредная… спасительная сигарета с марихуаной, которая повредила мои нервы… разрушила мою память и заставила меня испытывать желание все сломать…. Она просто никогда не была достаточно сильной, поэтому я пошёл дальше… мне нужен героин, Кортни… иди и достань мне героин… мне не нужен твой Остров… не нужна ты…
Корчится на полу. Пытается что-то найти в карманах.
КУРТ: Где мой рогипнол?
КОРТНИ: В клинике!
КУРТ: Где…мой…чертов… рогипнол…
КОРТНИ: В клинике, Курт! Ты уже один раз чуть не здох от транков… может попробуешь на этот раз запить их чем то покрепче шампанского? Так чтоб здохнуть наверняка, если не хочешь просто умереть для всех…
КУРТ: А знаешь, я ведь тогда провел 20 прекрасных часов — не нужно бояться, не нужно оберегать себя, ведь все уже случилось… Просто отдыхаешь…словно в нирване, блин… ха! А знаешь, что самое интересное: все тебя любят, за то, что ты почти мертв! Не совсем мертв, а почти… А потом вдруг — ты оживаешь, и тебя уже любят за то, что ты жив! ЛЮБЯТ ЗА ТО, ЧТО ТЫ ЖИВ! Как младенца — ты срешь под себя, тебе меняют памперсы, кормят из соски всякой жидкой блевотиной, но любят. А потом ты выздоравливаешь — и становишься уже не интересным. Ты же здоров — зачем тебе любовь? Ты уже сам можешь добраться до унитаза — зачем тебе любовь, если ты уже самостоятельно можешь испражняться? Любовь это привилегия младенцев, больных и мертвецов... у нас огромные кладбища, Кортни, нам некогда любить живых… Обещай что ты меня кремируешь… ты спалишь меня и развеешь прах над речкою в протухшем рыбой Абердине…
КУРТ перестает ворочаться по полу. Поднимается не торопясь. Все еще держится за живот. Рубашка его насквозь мокрая.
КУРТ: …А знаешь, ты ведь правильно сказала… мне уже не отвертеться от смерти… поздно… решение принято… но знаешь, я устал лгать… я больше не должен лгать… я умру…
КОРТНИ: Что ты несешь, придурок? У тебя ломка?
КУРТ: Я давно не думал так ясно… я вдруг увидел все… и все понял… я просто умру…
КОРТНИ: У тебя ломка… ты неадекватный…
КУРТ: Я чист, Кортни, я абсолютно чист… ты же знаешь… ты сама придумала распустить слухи про героин… кем ты сделала меня, Кортни? «Нам было тяжело вместе, я пыталась его остановить…» что ты наплела им? Ты же убила меня…
КОРТНИ: Но мы этого и хотели… ты уедешь, мы уедим вместе… будем…
КУРТ: Не будем! Все уже…ничего не будет…
КОРТНИ: Только слова! Ты хочешь, чтобы тебя пожалели… ты маленький мальчик, Курт, маленький лицемерный ублюдок, испортивший жизнь родным, испортившим жизнь мне и дочке… в чем она виновата, зачем ты так с нею? Почему я люблю тебя такого…такого гребаного придурка… ты эгоист, Курт…
КУРТ встает. Пошатываясь идет к куче тряпья у стены. Роется в ней. Достает старый потертый плащ, свернутый в трубу. Разворачивает. Внутри — короткий обрез охотничьего карабина.
КУРТ: Ты дашь мне героин, милая! Дай… Ты же любишь меня…
КОРТНИ: Нет, милый! Я была не права! Ты не эгоист… ты абсолютный придурок…
КУРТ: Ну помоги мне, пожалуйста… ты же обещала когда-то… я не могу просто так приставить это к голове… помоги мне, Кортни… и я буду свободен… и без этого Острова… и вы тоже будете свободны… и наконец-то у нас все будет хорошо… и без этого Дональда Фрейденберга…
Кортни прямо на глазах меняется. Движения ее становятся ломаными и нервными.
КОРТНИ: Фрейденберг? Дональд Фрейденберг? Нихуя! Ты Курт! Ты Курт, мать его, Кобейн! Ты так охуенно все решил! А я со своим Островом... Жаль, что я так не смогу... Мне жаль, Курт…
КУРТ: Кортни, скажешь Фрэнсис, что я люблю ее… Я буду оберегать вас оттуда… честно…
КОРТНИ роется в своей сумочке – достает шприцы с какой-то мутной жидкостью чайного цвета. КУРТ кладет карабин на подоконник. Закатывает рукав. Стягивает с волос резинку. Перетягивает ею руку. Смотрит на окно. За жалюзи — темная ночь.
СЦЕНА VI:
Та же комната. КУРТ лежит растянувшись на полу. У левого уха — кровь. Поперек тела лежит обрез карабина. КУРТ не дышит. КОРТНИ сидит у двери. Ждет.
Проходит время. Молча входят несколько человек в темных костюмах с большими черными полиэтиленовыми мешками.
КОРТНИ: …Только сильно не старайтесь — пусть все спорят… сомневаются и спорят… обвиняют и помнят Курта…
ЛЮДИ С ПОЛИЭТИЛЕНОМ начинают не торопясь осматриваться. Приводить комнату в порядок. Склоняются над телом КУРТА. На КОРТНИ они внимания не обращают.
КОРТНИ: Ха! Я не спорю, что вдовою Кобейна быть выгоднее миллионов где-то на 30, но это не главное… главное, что он теперь – легенда, а я – жена легенды…
Один из ЛЮДЕЙ подходит к КОРТНИ.
ЧЕЛОВЕК С ПОЛИЭТИЛЕНОМ: Почему вы не следовали нашим указаниям?
КОРТНИ: Все получилось лучше, чем должно было… хотя и случайно…
ЧЕЛОВЕК С ПОЛИЭТИЛЕНОМ: Я думаю, вы специально все так устроили… Вы специально так устроили? Вы понимаете, как нас подставили?
КОРТНИ: Сделайте свою работу… Вы получите свое — только помогите мне все это убрать! Я не могу смотреть... В общем-то, он был неплохим парнем...
ЧЕЛОВЕК С ПОЛИЭТИЛЕНОМ: Вам лучше убраться отсюда! И позаботьтесь об алиби! Пошумите где-то хорошенько... Напейтесь, ну, как вы это делаете. Чтобы вас запомнили.
КОРТНИ: Меня не забудут...
ЛЮДИ С ЧЕРНЫМИ ПОЛИЭТИЛЕНОВЫМИ МЕШКАМИ деловито шуршат и переговариваются. По комнате ходят странные тени. КОРТНИ подходит к телу КУРТА.
КОРТНИ: И тебя не забудут! Ты мне еще скажешь, спасибо! Я твой персональный Джизус, Курт! Ты будешь факинг легенда! Ты уже легенда! Курт, ты чуть не превратился в гребаного Фрейденберга! В Дональда, сука, Фрейденберга! Остров? Нахуй, Остров! Вечность! Я дарю тебе вечность, Курт! Вместо того, чтобы состариться и вести конченое шоу на ТиВи, вместо того, чтобы захлебнуться блевотой в какой-то клинике, ты будешь всегда молодым! Ты горел ярко, Курт, и ты нихуя не погаснешь!
КОРТНИ резко разворачивается на каблуках и пошатываясь идет к дверям. В дверях ее ждет маленькая девочку с белой лошадкой. КОРТНИ бережно берет девочку за руку. Они вместе выходят.
За окном, прикрытым жалюзи, загорается рассвет.
(май, 2012)
при написании пьесы использована так называемая «предсмертная записка Курта Кобейна»
|
| Категория: «ЖЗЛ, или Жизнь замечательных людей»
| Добавил: Дэн (31.07.2013) | Автор: Дэн Гуменный
|
| Просмотров: 181
|
|
| номинации | | «При жизни быть не книгой, а тетрадкой…» [53] поэтическая номинация издательства «Воймега» | | «Я принял жизнь и этот дом как дар…» [195] поэтическая номинация журнала «Интерпоэзия» | | «Дверь отперта. Переступи порог. Мой дом раскрыт навстречу всех дорог…» [60] проза: номинация журнала «Октябрь» | | «Когда любовь растопит шар земной?..» [108] проза: номинация журнала «Дружба народов» | | «ЖЗЛ, или Жизнь замечательных людей» [60] драматургия: номинация Международной театрально-драматургической программы «Премьера PRO» | | «Пьеса на свободную тему» [155] драматургия: номинация Международной театрально-драматургической программы «Премьера PRO» |
|
|
