 ИНФОРМАЦИОННЫЙ БЛОГ ЛИТЕРАТУРНЫЙ БЛОГ АВТОРСКИЕ СТРАНИЦЫ ОБРАТНАЯ СВЯЗЬ |
| |
ВОЛОШИНСКИЙ СЕНТЯБРЬ международный культурный проект |
Произведения участников Волошинского конкурса
» Волошинский конкурс 2013
номинация: «ЖЗЛ, или Жизнь замечательных людей»
|
МОЧАРОССИИ (в одно слово)
МОЧАРОССИИ
Пьеса в четырех актах
Действующие лица:
В. Сорокин – русский писатель
В. Пелевин - русский писатель
И – Император Китая
Чунь До – наимудрейший
Дунь То – первый после Бога
Первый мент
Второй мент
Группа таджикских дворников
Две танцовщицы
АКТ ПЕРВЫЙ
На сцену выходит Император И в сопровождении наимудрейшего Чунь До и первого после бога Дунь То. Процессия останавливается.
Император: А что это такое Поэзия Баба-Йоби?
Чунь До: Никто не может сказать, что это. Знаю наверняка, что на том пространстве, где она родилась, люди вскоре перестают понимать, где верх, а где низ. В их сердцах поселяется ужас и тоска. Они начинают творить над собой зло, но чаще над окружающими. Другие же, оставляя свои дома, сады, участки, выходят на дорогу и покорно ждут своей судьбы. И чтобы остановить распад в душах должен появиться Герой. Лишь он один покажет им путь.
Император (кричит): Это обо мне написано. Мне предначертано книгой Судеб «Гуань-цзы» быть этим Героем
На сцену опускается круг, как барабан, перетянутый бумагой. На авансцену выходит Дуань То. Припадает перед Императором на колено.
Дунь То: Божественный, И! Прошу простить, что я осмеливаюсь сказать вам это. Но не делайте этого. Не покидайте нас. Посмотрите, как прекрасны Горы Иши на закате, как трепещут струи реки Цзы в долине. Что они будут без вас? Своим уходом вы нарушите покой Дао. А в книге «Инфу Дзин» сказано, что когда правитель отходит от Дао, государство рушится в пропасть…
Император (перебивая): Я помню, что сказано в «Инфу Дзин». Но если я уверен в своем Дао, а Император всегда в нем уверен, то только слияние с первозданным хаосом может помочь смирить свое сердце, окунув его в струи Поэзии Баба-Йоби. Только так люди страны Гипербореи найдут покой и избавление и не наступит всеобщий хаос.
Император подходит к кругу на расстояние вытянутой руки, и остановился. Закрывает глаза. Звучит музыка, выбегают девушки начинают танцевать.
Император касается плоскости круга. Сверху звучит голос: «Ом-м». Император шагает в гигантский круг. Стягивающая круг бумага рвется. Музыка и танцы прекращаются. Все темнеет. Звенит дверной звонок.
АКТ ВТОРОЙ
Звенит дверной звонок. Комната в стиле хай-тек. Письменный стол с компьютером, два кресла, журнальный столик между ними. За пишущим столом сидит писатель Виктор Пелевин. Он за компьютером. Вновь слышен звук дверного звонка. Писатель продолжает писать. В третий раз звенит звонок.
Пелевин: Император шагает в зеркало портала…(поворачивает голову на звук звонка)
Твою ж мать! Ну, работаю ведь.
Пелевин кряхтя встает, идет открывать дверь.
Пелевин: Однако. Че ж за сука, а?!
Подходит к двери и смотрит в дверной глазок.
Пелевин: Кто?
За дверью слышен голос мужчины. Слов не разобрать. Пелевин набрасывает цепочку на дверь, отпирает. Вновь звенит дверной звонок.
Пелевин: Чего вам надо? Прекратите звонить.
Сорокин: Виктор Олегович, я к вам. Я из России. Я как-то писал вам. Может, помните? Я – Сорокин. Владимир Сорокин.
Пелевин (открывая дверь): Фамилию помню, письмо нет. Ну, залазьте, не держать же вас там, в самом деле?!
В квартиру входит Владимир Сорокин. Он в мокром плаще. Держит толстый портфель.
Пелевин: Раздевайтесь, проходите.
Сорокин снимает плащ, ботинки. Входит в комнату, озирается. Пелевин садится в кресло.
Пелевин: Надеюсь, вы коротко, а то у меня самый драйв сейчас.
Сорокин (видит экран монитора, суетится): А! Понимаю, понимаю. Я ненадолго…если помните в своем письме…
Пелевин: Ни черта не помню. (зевает) О чем оно? Только короче.
Сорокин (присаживается на край кресла, вновь встает): Хорошо. Если коротко то так: я много прочел ваших трудов, Виктор Олегович, проанализировал и пришел к выводу, что сама манера вашего письма, построение предложений с диссонансным подбором букв, синтаксис, но в большей степени аллитерация в неологизмах, приводят читающую ваши книги публику в угнетенное состояние. В большей степени этот эффект проявляется в тех, кто в первые минуты после прочтения, содержанием прочитанного крайне доволен. Однако вскоре, все эти люди, через какой-то неопределенный, но короткий, промежуток времени начинают болеть. Некоторые довольно быстро умирают. Те же, кто сразу подвергал ваши тексты обструкции, болеют реже. Как показало мое исследование, некоторые и вовсе невосприимчивы к вашим текстам, так как, прочтя, одну-две книги, никакого мнения не складывают вообще, и к остальным вашим трудам более не прикасаются…
Пелевин (перебивая): Вспомнил. Читал я вашу галиматью. Сразу в корзину. Чушь это всё. Знаете, у меня есть пара редакторов – бодрячков. Они, слава богу, живехоньки пока. Да и издатели мои пока в здравии пребывают. Представляете: читают и хвалят, хвалят и ещё требуют. Вон (кивает в сторону компьютера) заказ выполняю. Как вы ЭТО объясните?
Сорокин думает, затем встает, открывает портфель и вынимает оттуда трехлитровую банку с мутной жидкостью. Ставит на столик.
Сорокин: А как вы ЭТО объясните?
Пелевин: Что это?
Сорокин (печально): Моча.
Пелевин (отодвигаясь): Не понял?! Чья? Зачем?
Сорокин: Русского народа. России. Сбор. Квинтэссенция. Выжимка, так сказать, из диуреза примерно двадцати тысяч людей, сдавших анализы по всей России. Лучших, замечу, её представителей – ученых, режиссеров, поэтов.
Пелевин (смотрит с недоверием на Сорокина): Лучших? И к чему это? Зачем вы её тащили сюда?
Сорокин: Это же доказательство!
Пелевин: Чего?
Сорокин: Ну, как же? Я же писал.
Сорокин широким шагом начинает ходить по комнате.
Сорокин: Вы здесь, в своих Япониях потеряли связь с Родиной, с её корнями. Пишете, строчите по ночам ваши романы, а там далеко, миллионам русских людей становится каждый день все хуже и хуже, болеют, мрут…
Пелевин: А вашими текстами, они, стало быть, лечатся? К больным местам ваши книги прикладывают, так?
Сорокин подходит к столу с компьютером. Садится. Обхватывает руками голову. Плечи его начинают мелко дрожать. Слышен сдавленный плач.
Пелевин (в сторону) Нда. Послал бог. (к Сорокину) Слушайте, Владимир? А давайте я вам чайку зелененького налью. Очень полезная с дороги вещь.
Пелевин выходит из комнаты.
Сорокин вытирает рукавом слезы. Осматривает стол. Берет со стола песочные часы. Ставит на место.
Сорокин: Что это? Чипсы что ли? Эх, жрать охота…
Подносит тарелку к носу, нюхает.
Сорокин: Ух ты?! Грибные чипсы-то. Вот, япона мать! Чего только не придумают ускоглазые.
Сорокин берет с тарелки одну пластинку чипсов и кладет в рот. Сверху слышится мужской голос: «Ом-м». Начинает негромко играть китайская музыка.
Сорокин (морщится): Пресные.
Смотрит на экран монитора.Читает
Сорокин: Император шагает в зеркало портала… (задумчиво) Хорошо! (наклоняется над клавиатурой, начинает печатать, произнося вслух)…Император почувствовал, как на него наплывает какой-то неприятный серый энергетический столб, внешне схожий с живим существом. Я блядь тебе сука нерусская щаз враз объясню твою бога душу мать какие у тебя бля права…
Свет в комнате Пелевина гаснет.
АКТ ТРЕТИЙ
Возле огромного продырявленного круга-портала стоят два мента. Возле их ног лежит Император И. В отдалении стоят два таджикских дворника в оранжевых робах. В их руках лопаты.
Первый мент (наклоняясь над И): Я блядь тебе суканерусская щаз враз объясню твою бога душумать какие у тебя бля права…
Второй мент (к И): Я тебе мразь руки ноги повыдергиваю если ещё хоть раз че скажешь поял…
Император приподнимается. Вытирает рукавом разбитую губу.
Слышен голос Сорокина: «Император открыл глаза. Он увидел перед собой двоих с лицами людей. Они были в странной серой форме с нашивками на рукавах и плечах в виде магических символов. Их головы были замотаны в теплые серо-синие тюрбаны. В центре головных уборов поблескивал золотом крылатый символ двуглавого дракона.
Некрасивые однотонные одежды каждого стягивали кожаные ремни, к которым крепились черные тупые мечи. Но думать о печальном заставило Императора не зрелище существ в тяжелых одеждах, а запах. В нос била упругая смесь мочи, перегноя продуктов, и чего-то неприятно кислого, названия которому он не находил.
Император огляделся. Повсюду высились громадных прямоугольных светло-серых коробов со множеством бойниц, в своей грозной простоте подобные усыпальницам древних правителей. Невдалеке по серым дорогам шумно и скоро шныряли колесницы без возниц…»
Первый мент: Ну, че крутишься, дятел? Я тебя последний раз спрашиваю откуда ты и кто? Где, бля, регистрация?
Император: Многоуважаемый. Почему вы мне не верите? Я уже вам говорил, что я не с ними.
Голос Сорокина: Он мог бы поклясться памятью и гробом великого кормчего Сю Ай Пиня, что ещё минуту назад не знал ни языка, на котором говорил сейчас, ни людей, на которых указывал. А те, сгрудившись в жалкую стаю, робко переминались с ноги на ногу у него за спиной.
Первый мент: Та-ак. И кто ты у нас? Китайский мандарин?
Император: Слушайте и не перебивайте. Я – Император далекой страны вечного Смирения и Душевного Покоя. Я прошел портал Времени и Силы с тем, чтобы дать вам избавление…
Второй мент: Это от чего же? Не от…
Император взмахивает рукой и мент замолкает. Стоит, открыв рот.
Император: Вы все находитесь под гнетом поэзии Баба-Йоби. Она влияет на ваш мозг. Разрушает сознание. Заставляет вас совершать недостойные поступки. Я же пришел дать вам Новое. Нет, правильнее, – Иное Слово.
Император поворачивается к дворникам. Встает перед ними на колени.
Голос Сорокина сливается с голосом Императора и вытесняет его: Яваньименьойоньюлань.Окаймыньсуньчоньювашиаматьизуть тьо тьи тьы б.
Шукаймесюаньчьюэхеньтьюабо пьёо пью по пэ о йо о йо
Свет гаснет.
АКТ ЧЕТВЕРТЫЙ
Свет загорается. Комната Пелевина. Пелевин входит в комнату с подносом. Видит лежащего на полу Сорокина в позе эмбриона. Ставит поднос. Подходит к столу.
Пелевин: Черт! Все мои мухоморы сожрал, гад. Как же я теперь писать-то буду? Мне же, кровь из носа, в среду текст сдавать.
Вынимает из-за кресла плед, укрывает им Сорокина. Берет банку с мочой.
Пелевин (в сторону): Интересно, почему всегда именно за пределами родины находит приют всё лучшее? Особенно если это лучшее из России.
Пелевин выходит с банкой.
Слышен звук бочка унитаза.
Откуда-то сверху слышен голос человека: Ом-м.
Гаснет свет.
Занавес.
|
| Категория: «ЖЗЛ, или Жизнь замечательных людей»
| Добавил: studart (25.07.2013) | Автор: Студеникин Юрий
|
| Просмотров: 154
|
|
| номинации | | «При жизни быть не книгой, а тетрадкой…» [53] поэтическая номинация издательства «Воймега» | | «Я принял жизнь и этот дом как дар…» [195] поэтическая номинация журнала «Интерпоэзия» | | «Дверь отперта. Переступи порог. Мой дом раскрыт навстречу всех дорог…» [60] проза: номинация журнала «Октябрь» | | «Когда любовь растопит шар земной?..» [108] проза: номинация журнала «Дружба народов» | | «ЖЗЛ, или Жизнь замечательных людей» [60] драматургия: номинация Международной театрально-драматургической программы «Премьера PRO» | | «Пьеса на свободную тему» [155] драматургия: номинация Международной театрально-драматургической программы «Премьера PRO» |
|
|
